Эта картина открывает собой календарный цикл серии «Советское детство». Это тщательно выверенная в композиционном и колористическом отношении работа: черные цвета в верхней части (ушанка и воротник тулупа) плавно переходят к преобладающему в нижней части бело-голубому через различные оттенки серого (тулуп и каркас саней), в то время как вертикали голых деревьев на заднем фоне сбалансированы горизонталями саней и снежного пригорка на первом плане. Яркие желто-красные акценты сообщают работе жизнерадостное, веселое настроение.

Продолжение календарного цикла серии «Советское детство». Изображение возвращающегося из школы ребенка частично скрыто порывистой метелью, белая пелена которой сообщает композиции живость, а самой фигуре – движение. При этом лицо мальчика приобретает несколько загадочные черты, напоминающие невозмутимые лица аборигенов на полотнах Поля Гогена таитянского периода.

Еще одна работа календарного цикла серии «Советское детство», посвященная первому месяцу весны, приход которой подчеркнут обилием ярких красок, преобладание которых особенно ощутимо в сравнении с «зимними» картинами цикла. Особое внимание уделено причудливым преломлениям отражений желтых сапог и белых бумажных корабликов в освободившихся из-подо льда весенних водах – этих тютчевских «гонцах молодой весны».

Эта картина продолжает календарный цикл серии «Советское детство». Сюжетный пласт работы – мальчик, выбирающий место для нового скворечника, – подкрепляется колористическим акцентом. Ярко-красные шапка и шарф привлекают внимание зрителя к мыслям героя о будущем, опережающим естественный ход времени и контрастирующим с не до конца проснувшейся природой. Таким образом, сила воображения и скорость мысли противопоставляются размеренному ходу сезонного цикла.

Продолжение календарного цикла серии «Советское детство». Фигура девочки, застывшей в прыжке на фоне здания школы с приоткрытой дверью, является метафорой мимолетности и воздушной легкости школьных лет. Время как будто остановилось, но вот-вот понесется вперед с удвоенной скоростью со следующим оборотом скакалки.

Июньскую атмосферу в этой работе подчеркивают яркие и насыщенные цвета: красный, желтый, зеленый. Едущая на велосипеде девушка является прообразом самой художницы, проводящей лето в деревне Шелгуново Московской области. Забор с его редкими и заостренными штакетинами на метафорическом уровне может восприниматься как своего рода линейный календарь, в котором каждая планка – один день летних каникул. Таким образом, поездка справа налево – это путешествие к прошлому, в то самое «Советское детство», которое вынесено в название серии.

Чтобы передать июльский зной, художница прибегает к довольно необычному решению: вместо изображения воздушного марева она заставляет «плавиться» песок под ногами мальчика, который в нем буквально утопает. Надувное «кольцо» для плавания на его плече визуально рифмуется с кругами на воде, подчеркивая цикличный и сезонный характер пляжного отдыха.

Белые «барашки» набегающих волн на синей морской глади перекликаются с матросским топом девочки, в то время как богатая и насыщенная градация цветов на августовском небе говорит о приближающемся закате как этого конкретного дня, так и лета в целом. Этому предвосхищению природного увядания противопоставлено озорное выражение лица героини, которая готова и дальше наслаждаться спелой мякотью арбуза.

Сентябрьскую и октябрьскую картины цикла вполне можно воспринимать как диптих благодаря тому, что поверхности классной доски и мокрого от осеннего дождя асфальта решены в схожей живописной технике. Более того, и в том и в другом случае они могут служить зеркалом внутреннего мира героини – сосредоточенно-серьезного в одном случае и мечтательного в другом.

Будничный образ букета из осенних листьев в данной работе получает неожиданную трактовку. В то время как пожелтевшие кроны деревьев на заднем плане представляют собой до неразличимости единый колористический массив, букет в руках девочки отличается богатством цветовых нюансировок, что подчеркивает преобразующую силу личности.

В ноябрьской картине цикла вангоговская палитра, наряду с задумчивым выражением лица мальчика, возвращающегося домой из магазина, подчеркивает мечтательную атмосферу всего полотна. Благодаря ей даже струи дождя кажутся не враждебной стеной ледяной воды, а легкой вуалью волшебства, которой подернута реальность.

Декабрьская картина календарного цикла посвящена обманчивой в своей простоте сцене лепки снеговика. Довольно условное изображение падающих снежинок создает любопытный эффект: возникает ощущение, что мы не наблюдаем за процессом, а становимся свидетелями мгновения, когда время остановилось, а снежинки как бы застыли в воздухе, образуя причудливую живописную вуаль, отделяющую зимнюю сценку от глаз зрителя. Эта же особенность подчеркивает и мимолетный характер детских воспоминаний.